Сознание

   Тождество духа с собой, как оно первоначально полагается как "я", есть только его абстрактная, формальная идеальность. В качестве души в форме субстанциальной всеобщности дух отнесен как субъективная рефлексия-в-самом-себе к этой субстанциальности как к чему-то отрицательному по отношению к нему, потустороннему и темному. Поэтому сознание, как отношение вообще, есть противоречие самостоятельности обеих этих сторон и того их тождества, в котором они сняты. Дух как "я" есть сущность, но поскольку реальность в сфере сущности положена как непосредственно сущая и в то же время как идеальная, постольку дух как сознание есть только явление духа.
   

Прибавление.   Та отрицательность, которую совершенно абстрактное "я", или чистое сознание, проявляет в отношении своего другого, есть отрицательность еще совершенно неопределенная, поверхностная, неабсолютная. На этой стадии возникает поэтому то противоречие, что предмет, с одной стороны, находится во мне, а с другой стороны, имеет столь же самостоятельное существование и вне меня, как темнота вне света. Сознанию предмет является не как положенный посредством "я", но как непосредственный, сущий, данный; ибо оно не знает еще, что предмет в себе тождествен духу и лишь через саморазделение духа приобретает видимость полной независимости. Что это на самом деле так, знаем только мы, поднявшиеся до идеи духа и тем самым возвысившиеся над абстрактным формальным тождеством "я".

   Так как "я" существует для себя только как формальное тождество, то диалектическое движение понятия, прогрессирующее определение сознания не есть для него его деятельность, но оно есть в себе и для этого сознания является изменением объекта. Сознание оказывается поэтому различно определенным соответственно различию данного предмета, а его дальнейшее развитие -- изменением определений его объекта. "Я", субъект сознания, есть мышление; дальнейшее логическое определение объекта есть то, что тождественно в субъекте и объекте, их абсолютная связь, то, соответственно чему объект есть нечто, принадлежащее субъекту.
   

Примечание.   Кантовскую философию всего точнее можно рассматривать в том смысле, что она подняла дух на уровень сознания и содержит в себе исключительно только определение его феноменологии, а не его философии. Она рассматривает "я" как отношение к чему-то потустороннему, что в своем абстрактном определении называется вещью-в-себе, и только соответственно этой конечности понимает она и интелегенцию, и волю. И если в понятии рефлектирующей силы суждения она приходит, правда, к идее духа, к субъект-объективности, к созерцающему рассудку и так далее, как равным образом также и к идее природы, то сама эта идея в свою очередь снижается до явления, именно до субъективной максимы. Поэтому следует видеть раскрытие правильного смысла этой философии в том, что Рейнгольд истолковал ее как теорию сознания, обозначив последнее термином способности представления. Философия Фихте состоит на той же точке зрения, и не "я" определенно в ней только как предмет "я", только в сознании; не - "я" остается в ней в качестве бесконечного толчка, то есть как вещь-в-себе. Обе философии показывают тем самым, что они не дошли ни до понятия, ни до духа, как он есть в отношении к другому.
   В отношении к спинозизму, напротив, следует заметить, что дух в суждении, посредством которого он устанавливает себя как "я", как свободную субъективность, в противоположность определенности, выходит за пределы субстанции, а философия, поскольку для нее это суждение есть абсолютное определение духа, выходит тем самым за пределы спинозизма.
   с Хотя дальнейшее определение сознания вытекает из его собственного внутреннего существа и, кроме того, имеет в отношении к объекту отрицательное направление, так что объект изменяется сознанием, - все это изменение является для сознания таким, которое осуществляется без его субъективной деятельности, и определения, которые оно полагает в предмете, имеют знания лишь как принадлежащие этому объекту, как сущие.
   

Прибавление 2.   В философии Фихте всегда приходится иметь дело с затруднением в вопросе о том, как "я" должно овладеть не-"я". Истинное единство обеих сторон здесь никогда не достигается; это единство всегда остается чем-то только долженствующим быть, ибо с самого начала допущена ложная предпосылка, что "я" и не-"я" в их раздельности, в их конечности суть нечто абсолютное.

   Ступени - это возвышения доступности до истины, состоят в том, что дух есть:
   -  сознание вообще, обладающее предметом как таковым;
   -  самосознание, для которого предметом является "я";
   -  единство сознания и самосознания - тот факт, что дух созерцает содержание предмета как самого себя и себя самого как определенного в себя и для себя; - разум, понятие духа.
   

Прибавление 3.   Три ступени возвышения сознания до разума определены посредством действующей как в субъекте, так и в объекте мощи понятия и потому могут быть рассматриваемы как точно такое же число суждений. Но об этом абстрактное "я", чистое сознание, еще ничего не знает. Поскольку поэтому не-"я", имеющее первоначально для сознания самостоятельное значение, снимается обнаруживающейся в нем мощью понятия, поскольку, далее, объекту вместо формы непосредственности, внешности и единичности придается форма чего-то всеобщего, внутреннего, сознание принимает в себя, - постольку по отношению к "я" это его собственное, как раз таким образом осуществляющееся, становление чем-то внутренним кажется превращением объекта во что-то внутреннее. Лишь при условии, что объект получил черты чего-то внутреннего, превращен в "я", и сознание развивается таким образом до самосознания, - дух познает силу своей внутренней природы как силу проявляющуюся в объекте и в нем действенную. Поэтому то, что в сфере чистого сознания существует только для нас, рассматривающих его, то в сфере самосознания становится существующим для самого духа. Самосознание имеет сознание своим предметом, следовательно, противопоставляет ему себя. Но в то же время сознание сохраняется так же, как момент в самосознании. Самосознание с необходимостью переходит поэтому, далее, к тому, чтобы посредством отталкивания себя от самого себя противопоставить себе некоторое другое самосознание и в этом последнем приобрести себе объект, который тождествен с ним и в то же время самостоятелен. Этот объект первоначально есть непосредственное, единичное "я". Но если это последнее освобождается от еще присущей ему, таким образом, формы односторонней субъективности и понимается как проникнутая субъективностью понятия реальность, следовательно, как идея, то самосознание выходит тогда из своей противоположности сознанию, переходит к опосредственному единству с ним и вследствие этого становится конкретным для-себя-бытием "я", абсолютно свободным разумом, познающим в объективном мире себя самого.
   При этом почти нет надобности упоминать здесь о том, что разум, выступающий в нашем рассмотрении как нечто третье и последнее, не есть нечто только последнее, из чего-то ему чуждого проистекающий результат, но скорее есть нечто, лежащее в основе и сознания, и самосознания, следовательно, то первое, что посредством снятия обеих этих односторонних форм, раскрывается как их первоначальное единство и истина.