Самосознание в своей непосредственности есть нечто единичное и вожделение - противоречие его абстракции, которая должна быть объективной, или его непосредственности, которая имеет вид внешнего объекта и должна быть субъективной. По отношению к достоверности самого себя, возникшей из снятия сознания, объект должен быть определен как нечто ничтожное, а в отношении самосознания к объекту как столь же ничтожная должна быть определена абстрактная идеальность самосознания.
   

Прибавление.   Вожделение есть та форма, в которой самосознание проявляется на первой ступени своего развития. Вожделение здесь, во второй, главной части учения о субъективном духе, еще не имеет никакого дальнейшего определения, кроме определения его как влечения, поскольку это последнее, не получив еще определения со стороны мышления, направлено на внешний объект, в котором оно ищет своего удовлетворения. Но что определенное таким образом влечение существует в самосознании, - необходимость этого заключается в том, что самосознание есть вместе с тем и ближайшая предшествующая ему ступень, именно сознание, и что оно знает об этом внутреннем противоречии. Где нечто, тождественное с самим собой носит в себе противоречие и проникнуто чувством своего в себе сущего тождества с самим собой, равно как и противоположным чувством своего внутреннего противоречия, - там с необходимостью выступает влечение снять это противоречие. Неживое не имеет никакого влечения, потому что оно не в состоянии перенести противоречия и погибает, если нечто, по отношению к нему другое, в него проникает. Напротив, все одушевленное и дух необходимо имеют влечение, так как ни душа, ни дух не могут существовать, не имея в себе противоречия, не чувствуя или не зная его. Но в непосредственном и потому природном, единичном, исключающем самосознании противоречие, как было уже указано выше, имеет ту форму, что и самосознание, - понятие которого состоит в том, чтобы выражать отношение к самому себе, быть "я" = "я", - имеет в то же время отношение еще к некоторому непосредственному, положенному не идеально другому, к внешнему объекту, к "не-я", и есть нечто для самого себя внешнее, ибо оно, - хотя в себе и есть тотальность, единство субъективного и объективного, - ближайшим образом существует, однако, как нечто одностороннее, как только субъективное, лишь через удовлетворение вожделения достигающее того, чтобы быть в себе и для себя тотальностью. Несмотря, однако, на это внутреннее противоречие, самосознание продолжает оставаться абсолютно уверенным в себе, ибо оно знает, что непосредственный внешний объект не обладает никакой истинной реальностью, а есть скорее по отношению к субъекту нечто ничтожное, лишь мнимо самостоятельное, в действительности же такое, что не заслуживает и не может существовать самостоятельно, но должно погибнуть под действием реальной мощи субъекта.
   Поэтому самосознание, взятое в себе, знает себя в предмете, который в этой связи соответствует влечению. В отрицании обоих односторонних моментов как собственной деятельности "я" и осуществляется для последнего это тождество. Предмет не в состоянии оказать этой деятельности никакого противодействия, как нечто в себе и для самосознания лишенное самостности; диалектика снятия себя, составляющая его природу, существует здесь как упомянутая выше деятельность "я". Данный объект полагается здесь в такой же мере субъективно, в какой субъективность теряет свою односторонность и становится для себя объективной.
   

Прибавление.   Самосознающий субъект знает себя как такого, который в себе тождествен с внешним объектом, - знает, что этот последний содержит в себе возможность удовлетворения вожделения, что предмет, следовательно, соответствует вожделению и что именно вследствие этого вожделение и возбуждается предметом. Отношение к объекту является поэтому для субъекта необходимым. Субъект усматривает в объекте свой собственный недостаток, свою собственную односторонность, видит в объекте нечто принадлежащее к его собственной сущности и тем не менее ему нехватающее. Самосознание может снять это противоречие, ибо оно есть не бытие, а абсолютная деятельность; и оно действительно снимает его, поскольку овладевает предметом, только выдающим себя за самостоятельный, - удовлетворяет себя, пожирая его, и сохраняет себя в этом процессе, так как оно - самоцель. Объект должен при этом погибнуть, ибо оба - субъект и объект - суть здесь непосредственные начала, а таковые не могут составлять единства иначе, как только так, что непосредственность - и притом ближайшим образом непосредственность лишенного самости объекта - отрицается. Вследствие удовлетворения вожделения полагается в-себе-сущая тождественность субъекта и объекта, односторонность же субъективности и мнимая самостоятельность объекта оказываются снятыми. Поскольку, однако, предмет уничтожается испытывающим вожделение самосознанием, постольку он может казаться подчиняющимся действию совершенно чуждой силы. Но это только видимость. Ибо непосредственный объект должен снять себя согласно своей собственной природе, согласно своему понятию, так как в своей единичности он не соответствует всеобщности своего понятия. Самосознание есть являющееся понятие самого объекта. В уничтожении предмета самосознанием он погибает поэтому от действия на него мощи его собственного понятия, только внутренне ему присущего и именно в силу этого только как бы извне к нему приходящего. Так объект полагается субъективно. Но этим снятием объекта субъект снимает также и свой собственный недостаток, если распадение на безразличное "я" = "я" и на "я", отнесенное к внешнему объекту, и в такой же мере придает своей субъективности объективность, в какой объект делает субъективным.

   Продуктом этого процесса является то, что "я" смыкается с самим собой и, получая таким образом для себя удовлетворение, становится действительным. С внешней стороны оно, в этом возврате в себя, ближайшим образом остается определенным как единичное и сохраняется как таковое, потому что относится к бессамостному объекту лишь отрицательно, и этот последний, таким образом, поглощается. Вожделение в своем удовлетворении является, таким образом, вообще разрушающим, а по своему содержанию себялюбивым; и так как удовлетворение совершается лишь в единичном, а это последнее преходящее, то в удовлетворении зарождается новое вожделение.
   

Прибавление.   Отношение вожделения к предмету есть безусловно еще отношение себялюбивого разрушения, а не отношение созидания. Поскольку самосознание относится к предмету как созидательная деятельность, постольку этот последний только в самосознании получает приобретающую в нем прочное существование форму субъективности, сохраняясь, однако, по своему веществу. Напротив, через удовлетворение охваченного вожделением самосознания - поскольку оно еще не обладает силой переносить другое как независимое - самосознательность объекта разрушается; так что форма субъективного не достигает в нем никакой устойчивости.
   Но, подобно предмету вожделения, и само оно и его удовлетворение необходимо есть нечто единичное, преходящее, уступающее место вожделению, просыпающемуся все с новой силой. Это есть объективирование, постоянно остающееся в противоречии со всеобщностью субъекта и тем не менее вследствие чувствуемого недостатка непосредственной субъективности все снова пробуждаемое, никогда не достигающее своей цели абсолютно, но приводящее лишь к прогрессу в бесконечность.

    Однако чувство самого себя, возникающее у "я" в процессе удовлетворения, с внутренней стороны или в себе не остается в абстрактном для-себя-бытии, или в своей единичности результат этого отрицания содержит в себе определение всеобщности и тождества самосознания со своим предметом. Суждение, или разъятие этого самосознания, есть сознание свободного объекта, в котором "я" имеет знание о себе самом как о "я", но так что и это знание все еще остается вне его.
   

Прибавление.   С внешней стороны непосредственное самосознание остается во власти продолжающейся в бесконечность скучной смены вожделения и его удовлетворения, во власти субъективности, из своей объективности постоянно снова впадающей в самое себя. Напротив, с внутренней стороны, или согласно понятию, самосознание через снятие своей субъективности и внешнего предмета подвергло отрицанию свою собственную непосредственность, точку зрения вожделения, - посредством определения инобытия противопоставило себя самому себе, другое наполнило своим "я", из чего-то бессамостного сделало его свободным и самостным объектом, некоторым другим "я", - тем самым противопоставило себя самому себе в качестве различенного от себя "я", но именно этим и повысилось над себялюбием только разрушающего вожделения.